Амалия гогешвили муж – Амалия Гогешвили (Москва) — тренер — отзывы, контакты, расписание тренингов — Самопознание.ру

Оперная дива Амалия Гогешвили: грузины

В московском Доме музыки 23 февраля пройдет премьера спектакля по опере Джакомо Пуччини «Мадам Баттерфляй», главную мужскую партию исполняет Тьяго Аранкам — тенор из Бразилии, а главную женскую — великолепная Амалия Гогешвили, обладательница уникального тембра spinto.

С Амалией мы договариваемся встретиться в кафе на Кутузовском проспекте. Автор этих строк вглядывался в сумерки, ожидая приближения пафосного лимузина. Но оперная звезда Амалия неожиданно приходит пешком. Объясняет: «Я живу недалеко». Амалия хрупка, изящна, обворожительна. Мы беседуем с ней о будущей премьере, жертвенности, Зурабе Соткилаве и о том, как соблюдать диету, если в мире существует грузинская кухня.

Сборная суперзвезд

— Давайте начнем с «Мадам Баттерфляй». Так получается, что это будет уже вторая премьера «Баттерфляй» в Москве. В чем ее отличие от первой?

— Первая премьера была 5 октября. Спектакль прошел с грандиозным успехом. Публика просто не ожидала того, что мы ей показали. Все думали, что это — просто концертная постановка, и мы будем ходить по авансцене и что-то изображать. А мы показали полноценный спектакль. И люди, как выяснилось, такого не ожидали.

— Откуда вы это знаете?

— Из отзывов в Инстаграме и Фейсбуке. Поэтому мы решили повторить еще раз.

из архива Амалии Гогешвили

Певица Амалия Гогешвили в опере «Мадам Баттерфляй»

— Тем же составом?

— Да. Единственно, у нас первой премьерой дирижировал итальянец Пьер-Джорджо Моранди — великий мастер на оперном Олимпе. На тот момент у него было свободное время. В этот раз у нас не менее замечательный дирижер российской школы. Это Владимир Понькин — народный артист, дважды лауреат «Золотой маски». То есть признанный маэстро и замечательный человек.

— Но бразильский тенор Тьяго Аранкам остается с вами?

— Конечно! Это потрясающий партнер, красивый мужчина, замечательный певец. Мне безумно радостно работать с ним.

— А как вы его нашли?

— Когда я начала собирать творческую команду, было несколько вариантов главных героев на партию Пинкертона. И из пяти предложенных агентами пинкертонов мы остановили выбор на Тьяго. Я послушала отзывы об этом певце, его в Москве хорошо знают — ведь он в Большом театре несколько сезонов подряд пел Хозе в «Кармен». Он оказался молодой, красивый, талантливый, голосистый. Это именно то, что нужно для партии Пинкертона.

— Он больше в России звезда или у себя, в Бразилии?

— В Бразилии он вообще — мегасуперзвезда. И в мировой опере — очень востребованный певец. Он поет на многих международных площадках, в лучших театрах. Звезда мировой величины.

— Он, случайно, не капризный?

— Нет-нет, ни в коем случае! Хотя покладистый артист — это уже не артист, это я вам точно скажу. Но то, что мне чрезвычайно комфортно было с Тьяго общаться и петь — это безусловно.

© photo: Sputnik / Виктор Толочко

Бразильский тенор Тьяго Аранкам

— А на каком языке вы общаетесь?

— На английском.

— Вы ведь сами антрепренер спектакля. А не слишком ли тяжелый это груз на хрупкие женские плечи?

— Для меня это был первый опыт. Раньше я всегда выступала как приглашенная солистка. Но люди, которые неоднократно посещали мои спектакли, предложили мне сделать что-то самой. Понятно, что я никогда не занималась этим и даже не представляла себе, что это такое. Поэтому я сразу же сказала: «Я буду отвечать исключительно за творческую часть. То есть за подбор солистов, выбор оркестра, режиссера, дирижера. За что я могу поручиться и в чем понимаю».

А вот финансы и бухгалтерия — для меня совершенно далеки и непонятны. Поэтому есть люди, которые занимаются этим. У нас, на самом деле, большая и очень дружная команда, дополняющая друг друга. То есть никто не лезет в те области, в которых не понимает.

Ради высшей любви

— А чем лично вам близок образ мадам Баттерфляй?

— Жертвенностью, наверное. Тем, что можно пожертвовать собой ради высшей любви.

— Вы сами чем-нибудь жертвовали?

— Мне бы не хотелось примешивать личную жизнь к этой истории. Но у меня в семье была ситуация, когда мне пришлось очень многим пожертвовать ради близкого человека. В первую очередь карьерой. Обстоятельства сложились так, что мне пришлось уехать с родным человеком в Германию — требовалось мое постоянное присутствие рядом. Я даже на час не могла отлучиться! Так что я знаю, что такое самопожертвование.

Для меня моя профессия — это мой второй ребенок. И то расставание было очень тяжело для меня.

из архива Амалии Гогешвили

Оперная певица Амалия Гогешвили

— Но ведь потом вы вернулись в профессию?

— Пути Господни неисповедимы. Он ничего не делает просто так. И все испытания он нам дает не просто так. Значит, на моем пути это должно было произойти. Я полностью выбыла примерно на два года. И вы знаете, есть такой потрясающий тенор Йонас Кауфман — мой любимый певец нашей современности. И я, слушая его два года, понимала, что это — не конец. Что у меня обязательно должно быть впереди что-то лучшее. Поэтому спасибо ему за два года поддержки. 

От страсти дрожат стеклопакеты

— Давайте расскажем про то, чем именно уникален ваш голос…

— Это сопрано-spinto. В основном на сцене преобладают высокие голоса. Легкие, подвижные, не очень крупные — они «полетные», конечно. Но по обертонам — достаточно узкие, скажем так. И таких певиц очень много. Они исполняют репертуар для молодых девочек — джульетт, мюзетт и т.д. И оперы ставятся именно на этих певиц, потому что их много, и есть большой выбор.

Европейские театры — на самом деле достаточно камерные. Это не наш Большой театр, который надо заполнить голосом. А в Европе этих голосов хватает. Все довольны и счастливы.

Есть вторая крайность — очень драматические голоса. Это вообще редкое явление. Настоящие драмсопрано рождаются раз в сто лет. Эти голоса отличаются тем, что с ними очень сложно работать, технически выстраивая голос. Поэтому, когда мы слышим драмсопрано, у нас создается впечатление, что у них — раскачанный широкий голос. Реально выученных драмсопрано на нашем Олимпе, кроме Марии Гулегиной, не могу назвать никого.

А мой голос является центральным. Он имеет насыщенную середину, как у драмсопрано. И при этом — достаточно подвижный верх. То есть этот голос — как два в одном. Я могу дать и лирические нотки, и драматическую окраску образа.

— Вы с детства знали, что будете певицей?

— Да! Но первым, кто сказал, что у меня хорошие вокальные данные, был Зураб Лаврентьевич Соткилава. Это — мой педагог, который вложил в меня много сил, душу. А дальше я уже училась в Италии.

— Помните свое первое сольное выступление?

— Конечно. Это было при поступлении на вокальное отделение в училище. Было очень страшно. Ноги дрожали, подкашивались. И я даже представить себе не могла, что потом буду испытывать невероятный восторг от выхода на сцену. Что это будет как воздух, когда ты не можешь без этого жить.

— Перед встречей я вспоминал старый советский фильм про Джельсомино. Этот мальчик мог своим голосом разбивать стекла. А что можете своим голосом вы?

— В том, что могу что-то разбивать — не уверена. Но то, что стекла звенят и трясутся — это 100%. Даже стеклопакеты! В Мариинском театре, в котором мне посчастливилось неоднократно выступать, говорили: «Больших голосов у нас много, а хорошие — на вес золота». Громко поющих артистов с большим голосом на самом деле в театрах много. Но помимо этого в человеке должны присутствовать и музыкальность, и артистизм, какая-то внутренняя, изнутри идущая энергетика.

С открытым сердцем

— Как вы познакомились с Зурабом Соткилавой?

— Я училась на факультете теории музыки, должна была стать музыковедом. И у меня был педагог, который сказал, что у меня — великолепные данные. Не хочу ли я показаться кому-то из великих певцов? На то время это были Елена Образцова, Зураб Соткилава, Галина Вишневская и Ирина Архипова. Я решила: чей первый телефон найду, значит — там и судьба. И вот мне нашли телефон Зураба Лаврентьевича. Мои родители позвонили и попросились на прослушивание.

© photo: Sputnik / Vladimir Vyatkin

Зураб Соткилава на репетиции оркестра «Виртуозы Москвы»

— А он согласился вас послушать?

— Он тогда очень много гастролировал. Был постоянно задействован в Большом театре. Но, тем не менее, согласился меня послушать.

— И вы вместе с родителями поехали к нему в гости?

— Да, с папой и с мамой. Он сказал: «Спой что-нибудь, а потом я тебя распою». Я не волновалась. Я была в эйфории. У меня было ощущение, что я прикоснулась к чему-то такому неземному и великому. Вообще, ему некогда было заниматься со мной очень много. Но, тем не менее, он всегда безотказно уделял мне время.

— Вас можно назвать везучим человеком?

— У меня был сложный путь, и я совершенно не могу сказать, что мне все всегда легко давалось. Все, что происходит в моей жизни — идет через какие-то трудности, проблемы и преодоления. Но я считаю, что не стоит зрителям рассказывать об этой кухне. Потому что они должны прийти в зрительный зал, сесть и открыть свое сердце. И если их мое творчество, мое пение, мой голос трогает, значит, все, что я преодолевала, было не зря. А если нет, то зачем об этом рассказывать?

Голодаю в свободное время

— Вот вы — хрупкая и изящная девушка. Но голос у вас могучий. Анна Нетребко говорила, что каждый лишний килограмм — это добавочный децибел. А как вам удается обойти это правило?

— Это не имеет значения. Пение — это исключительно техника. И если ты ей владеешь, вес не играет никакой роли. Я очень люблю красивую одежду, шикарные платья для выступлений. Поэтому я считаю, что правильное, здоровое питание и ограничение себя в каких-то излишествах — это только плюс. Чтобы зрители не говорили: «Ой! Что-то она не тянет на пятнадцатилетнюю девушку!». Это просто элементарный расчет и выгода. Я не имею права выглядеть плохо.

— Давайте дадим нашим читательницам рецепт стройной, идеальной фигуры?

— В первую очередь, конечно, ограничить употребление углеводов. Если очень хочется вкусняшек, сладенького — стараться все-таки это есть в первой половине дня. Потом, конечно, занятия спортом. И обязательно нужно делать разгрузочные дни. Я вот один день выделяю и голодаю.

— Раз в неделю?

— Иногда раз в неделю. Иногда раз в две недели получается. Потому что если у меня выступление, я не могу позволить себе голодать. Мне нужны силы. Если я буду голодать, то мне не хватит сил  спеть какую-либо партию. Поэтому голодаю только в свободное время.

— Наиболее часто голодаете по каким дням недели?

— По вторникам. И важно не есть за четыре часа до сна. Правда, у нас это очень сложно.

Рожденные петь

— Как вы связаны с Грузией?

— У меня папа родом из Тбилиси. Родился, вырос там. Потом он уехал в Москву — поступать после института в аспирантуру. Он физик-теоретик. А мама у меня закончила Иняз в Москве. И папа, когда приехал в аспирантуру, познакомился с моей мамой. И так получилось, что остался в Москве.

— А вы часто бываете в Грузии?

— Я приезжаю в Тбилиси — правда, очень редко. У меня там живет моя родная тетя. В последний раз я была в 2016 году. И меня очень поразило то, насколько это город уютный, дружелюбный и вкусный!

— Какое ваше любимое блюдо грузинской кухни?

— Ну, конечно, хинкали. Я и сама их очень люблю готовить. А на втором месте сациви из индейки. И баклажаны с орехами. Вот три моих главных любимых блюда грузинской кухни.

— А грузинская песня любимая есть? И вообще — доводилось вам исполнять грузинские песни?

— Да. Но, к сожалению, очень-очень редко. Есть необычайно красивая молитва Деве Марии композитора Гурама Бзванели. И когда у меня были концерты в Грузии, я ее исполняла на бис.

— Грузинская публика чем-то отличается от других зрителей?

— Грузинская публика на самом деле очень похожа на московскую. То есть приходят сначала: «Ну, покажи, что ты можешь?». Сидят, выжидают до какого-то момента. И после одной трети, половины концерта — в зависимости от того, как выстроена программа — резкое оттаивание происходит, и начинается неописуемая передача энергетики в обе стороны. И в конце —  фееричный катарсис.

— Артисты часто замечают на концертах каких-то запоминающихся зрителей. Был ли такой зритель в Грузии?

— У меня перед глазами сейчас встала женщина в районе шестидесяти лет, крупного телосложения, вся одета в черное и увешана бриллиантами. Уши, шея, заколка. Ну, то есть, очень много блестящего. И я помню ее лицо — в начале такое холодное, без улыбки. Как маска. А в конце она, по-моему, громче всех кричала «Браво!» и хлопала.

Еще очень много детей всегда приводят на концерты. И всегда детки потрясающе одеты. Просто принцессы и принцы на концертах.

Грузины — очень музыкальный народ. На самом деле, по духу очень похожи на итальянцев. Все рождаются поющими, с каким-то музыкальным внутренним естеством.

— Помогла ли вам Грузия построить какой-нибудь сценический образ?

— Ой, вы даже не представляете! Это главная героиня в опере «Демон», Тамара. Я вовсю воспользовалась своей грузинской кровью. И когда я пела этот спектакль в театре Станиславского много лет назад, я поймала национальную волну. Там нужна была грузинская пластика. И мне даже ничего не надо было придумывать. Я просто вышла и стала танцевать.

из архива Амалии Гогешвили

Певица Амалия Гогешвили в опере «Демон»

Вообще у всех грузинских женщин такая пластика. Очень женственная, просто невероятная. Мягкость в каждом движении. Мне кажется, что мы — грузины — единственные и неповторимые. Других таких больше нет. Мы обособленный народ со своей безумно богатой культурой.

«Счастье – это большая работа»

Оперная певица Амалия Гогешвили — настоящая перфекционистка. Она считает, что красота, карьерные успехи и крепкая семья — это умение держать все под контролем. Как следовать этой установке и находить уникальность в каждом моменте жизни, мы расспросили героиню в клинике anti-age и эстетической медицины Rhana.

Детство

Первый звоночек был в музыкальной школе, когда учительница по хору сказала мне: «Амалия, тебя слишком хорошо слышно». Сила моего голоса, конечно, не была приемлема, потому что хор — это единый организм, и все должны звучать многоголосным инструментом. Кстати, многие именно так и губят в себе оперный талант, просто искусственно делая голос тише.

Вторым знаком, уже более явным, было то, что в меня поверили сразу несколько людей из моего училища имени М. М. Ипполитова-Иванова. Первым был мой педагог по предмету «гармония», который сказал, что у меня сильные данные. Он рекомендовал пойти на прослушивание, я последовала его совету — и со мной стали заниматься, посоветовали именитого педагога для дополнительных занятий. Именно так я познакомилась с Зурабом Лаврентьевичем Соткилавой, который и помог мне поверить в дело моей жизни.

Здоровье

Это будущее. Когда я осознала уникальность жизни и стала по-настоящему ценить ее, начала проходить ежегодные комплексные обследования в Германии. Всего неделя придает мне уверенности в себе и помогает правильно делать «работу над ошибками». А также немецкие врачи подсказали мне, как бороться с упадком сил осенью и весной: спасаюсь курсом витаминов «Ортомол Иммун». Ну какой может быть настрой, если просыпаешься утром, открываешь шторы, а там темнота? Остается только чувствовать себя «детьми подземелья». Очень грустно жить без солнечного света. В эти периоды большое внимание уделяю даже первым симптомам простуды: сразу подключаю «тяжелую артиллерию» из гомеопатии, травяных настоек и химических препаратов. Я очень берегу голос, потому что для оперных певцов не существует фонограммы. 

Спорт

К планированию тренировок я отношусь ответственно: могу позволить себе заниматься активным спортом, только когда у меня есть перерыв в выступлениях. Например, если ближайшее будет через три недели, то с тренировкой стоит повременить. Дело в том, что мышечная активность негативно влияет на голосовой аппарат. Но когда мне все же удается найти возможность, я стараюсь максимально качественно выполнять каждое упражнение. Это отлично помогает мне поддерживать форму. За многие годы я уже определила свой эффективный комплекс на все группы мышц, но периодически занимаюсь с тренером для того, чтобы открывать для себя что-то новое. Моя тренировка длится полтора часа и включает аэробную и силовую нагрузку, а также обязательный заплыв в бассейне.
Я никогда не принимала специальные добавки, максимум, что могу себе позволить, – протеиновый батончик перед тренировкой для восстановления сил.

Питание

Во время очередной проверки врачи в один голос рекомендовали мне голодание по Полю Брэггу. Практикую однодневные сессии раз в неделю. Важно помнить о правиле в такие дни: 3 л воды – норма, которая помогает организму не испытывать стресс. Первые два раза меня настигал всепоглощающий голод, а вместе с ним головокружение и сильная головная боль, но я дала себе установку держаться до конца. Когда организм перестал сопротивляться, почувствовала невероятную легкость, а первый прием пищи после очередной сессии, который состоял из капустного листа с морковкой, был для меня истинным гастрономическим восторгом. Ни разу в жизни я не ощущала так ярко вкус еды! 

Моя повседневная система питания строится на разделении белков и углеводов. И если я хочу макароны, то непременно съем их, но только отдельно.

Философия

Я не экстраверт и не интроверт, я золотая середина, внимательный и открытый этому миру наблюдатель, который невероятно сильно ценит в людях все человечное, что может в них быть. Особенно — искренность и преданность. К сожалению, эти качества сейчас можно встретить очень редко. Но они особенно вдохновляют меня.

Литература

В моей «копилке» много книг, но кладезь для меня — Новый Завет. Его недостаточно прочитать один раз для того, чтобы понять. В нем — все. В остальных произведениях, как правило, обсуждается ограниченный круг проблем и идей, которые автор стремится донести до читателя, и на каком-то этапе чтения мне становится скучно. Хочется постичь нечто новое. Исключение — произведения Салтыкова-Щедрина, которые я перечитываю и буду перечитывать за прекрасное чувство юмора автора, очень тонкую иронию. А для того чтобы красиво иронизировать, нужно иметь огромный багаж жизненного опыта.

Мое последнее открытие — Ошо. Мне особенно интересно, как он из разных учений и вер создает нечто единое, одну энергию, которой являемся все мы.

Путешествия

Моя страна — Испания. Она настолько уникальная, что, раз за разом отправляясь туда, я делаю открытия. И вообще, в ней прекрасно все: и архитектура, и культура, и кухня. Мое самое любимое местное блюдо — ягненок на дровах. В Пальма-де-Майорка чувствую себя как дома. Совершенно нет ощущения, что я турист и приехала всего лишь на две недели. Для меня это очень важно, потому что любое путешествие — все равно стресс: нужно приложить усилия, чтобы адаптироваться к незнакомой среде и людям, которые тебя окружают.

Спа

Я очень люблю классический общий массаж с элементами китайского. Обожаю отпуск, потому что могу себе позволить делать эту процедуру через день. В рабочем графике у меня нет такой возможности, но стараюсь находить время хотя бы для обертываний. Зимой — с водорослями для detox-эффекта, летом — увлажняющие, помогающие коже напитаться влагой.

Уход

Несмотря на то, что наши визажисты уже перешли на профессиональную косметику, под прожекторами и плотным слоем тонального средства кожа претерпевает многое. Поэтому после каждого выступления я ее реабилитирую. Главное — домашнее очищение, также я периодически делаю курсы пилинга для более глубокого обновления кожи. Свои идеальные средства я уже нашла — бренд Filorga. Использую продукты из домашней и профессиональной линий уже десять лет и не сделала ни одного укола: при ежедневном применении эффект просто превосходит все ожидания. Каждый прием у косметолога заканчивается массажем лица. Он занимает меньше времени, чем общий, и поэтому всегда есть в моей программе.

Кулинария

Во мне три национальности, поэтому я умею готовить блюда грузинской, русской и украинской кухни. Когда есть время, балую семью домашними пельменями и хинкали. Также я неравнодушна к итальянской традиции: для себя люблю готовить салат из груши, горгонзолы, микса листьев, инжира и заправленный бальзамическим кремом. Очень вкусно, сытно и быстро. Я щепетильна при выборе продуктов: ищу с минимальным содержанием сахара и без консервантов. Считаю, что лучше купить качественный антрекот, отборные овощи и приправы и приготовить полноценное блюдо самой, а не питаться полуфабрикатами.

Макияж

Мое утро начинается с нанесения легкого тонального крема Skin Illusion (108 sand) от Clarins, далее делаю пару взмахов кистью с румянами The Blush в оттенке Tan 22 от Dolce & Gabbana. Помада на каждый день – нюд:  у меня есть вся палитра нейтральных оттенков. Среди моих фавориток — Rouge d’Armani (500 — Garconne) от Giorgio Armani. Зимой переключаюсь на более темные оттенки: почетное место в моей косметичке занимает «спелая вишня» Rouge Allure (109 — Rouge Noir) от Chanel. Могу ­подчеркнуть нижнее веко кайалом: летом — васильковым, зимой — бутылочным. Заключительный этап — черная тушь Cils d’Enfer Maxi Lash от Guerlain. Но стоит только начать собираться на выход, как меня уже не остановить — из закромов достается все: и палетки, и глубокие, но броские оттенки помад, обязательно — подводка, чтобы нарисовать графичные классические стрелки.

Аромат

Никогда не была парфюмо-маньяком. У меня есть всего несколько любимых ароматов, и я предана им. Сколько раз я ни пыталась обновить коллекцию, новые ароматы не приживались. Но те, в которые я влюбляюсь, — в моем сердце навечно. Один из них — Deep Night от Ghost. Ванильные ноты не становятся «липкими» в сочетании с фруктовым аккордом, что позволяет носить аромат на протяжении долгого времени. Goldskin от Ramon Molvizar — игриво-цветочный, лишен приторности и душности и имеет невероятный шлейф. Моя летняя слабость —  Cerruti 1881 от Cerruti. На протяжении трех месяцев я «купаюсь» в нем, и именно он ассоциируется у меня с беззаботностью, солнцем и расслаблением.

Икона стиля

Мой идеал — сексуальная элегантность. Искусство заключается в том, чтобы подчеркнуть все достоинства женщины и чтобы это не выглядело вульгарно. Я с восхищением смотрю на Софи Лорен и Джину Лоллобриджиду, которые выглядели очень эффектно, но обладали благородным вкусом.

 

Мнение эксперта

Мария Филатова, заведующая отделением трихологии клиники anti-age и эстетической медицины Rhana

Безынъекционная методика с интенсивным аппаратным воздействием направлена на восстановление волос: стимуляцию их роста и придание им блеска. В состав косметических средств Charles входит 14 японских трав. Они регулируют работу сальных желез, обладают противозудным и противовоспалительным эффектом. Использование физиотерапевтических аппаратов усиливает проникновение ингредиентов в глубь структуры волоса. Дополнительные массажные техники обеспечивают мощный лимфодренаж. Рекомендуем эту процедуру при выпадении волос, повреждении их структуры, а также повышенной жирности головы. Курс состоит из шести — восьми процедур один-два раза в неделю в зависимости от состояния кожи. Процедура не имеет противопоказаний.

 

Данила Лупин, врач-физиотерапевт, хирург, пластический хирург, заместитель главного врача по лечебной части клиники anti-age и эстетической медицины Rhana

Шлифовка лица на эрбиевом лазере выравнивает кожу, улучшая ее рельеф, а также способствует омоложению. Пилинг был проведен с помощью системы Asclepion, он очень деликатен: его можно делать даже на участках с самой чувствительной кожей: на веки, область декольте, шею и руки. Реабилитация проходит очень быстро, уже через 48 часов шелушение сменяется идеальной, ровной и нежной кожей. Мы рекомендуем проводить процедуру не чаще одного раза в месяц. Стоит помнить, что процедура имеет противопоказания — хронические заболевания, гнойничковые высыпания на коже, а также психические расстройства. Плацентарная шлифовка по телу мгновенно убирает признаки усталости, способствует восстановлению тонуса кожи, а также уменьшает признаки целлюлита посредством выведения лишней жидкости из организма. Противопоказания: инсульт, ишемическая болезнь сердца, стенокардия, гиперфункция щитовидной железы, острые воспалительные процессы, повышенная температура тела  и дерматит. Эта процедура подойдет тем, кого беспокоит лишний вес, потеря упругости кожи и быстрая утомляемость. 

Амалия Гогешвили переписывает правила оперной карьеры

Тридцатишестилетняя москвичка Амалия Го­ гешвили любит выде­ляться — и не только своей яркой внешнос­тью, в которой пере­мешаны грузинская и украинская кровь. На третьем кур­се Консерватории она спела на про­слушивании в Театр имени Стани­славского и Немировича­-Данченко и начала там работать сразу с серьез­ными ролями вроде Виолетты в «Тра­виате». А в 2012 году, после семи лет в труппе, взяла и ушла в свободное плавание. Так делают на Западе, но не у нас: в России по­-прежнему спо­койнее быть причисленным к какому­ нибудь театру. «Мне всегда мало, — го­ворит Амалия. — Было важно уезжать на гастроли, работать с западными труппами, дирижерами, режиссе­рами, но не получалось. Пришлось уйти. Жалко, что я потеряла второй дом, с которым за семь сезонов срод­нилась. Зато я теперь могу сотрудни­ чать с Мариинским театром и гастро­лировать по Европе и Америке».

   А также делать собственные проекты вроде концертного исполнения оперы Пуччини «Мадам Баттерф­ляй», которое состоится 5 октября в Светлановском зале Московского дома музыки. Амалия споет глав­ную партию — Чио-Чио-сан, моло­дой японки, брошенной лейтенан­том американского флота. «Это мое детище. Я мечтаю, чтобы люди выш­ли из Дома музыки окрыленными», — говорит певица. За пульт Российско­го национального оркестра встанет итальянский маэстро старой шко­лы Пьер Джорджо Моранди. За театральную часть постановки отвечает режиссер Михаил Панджавидзе, ко­торый в прошлом году номинировал­ся на «Золотую маску» за «Пиковую даму» в Самаре.           

   Чио-Чио-сан из тех оперных пар­тий, где по либретто героиня юна (японке в начале действия всего шест­надцать лет), а партитура требует мощного, зрелого голоса. Завернутая в кимоно монументальная и, мягко говоря, неюная Монтсеррат Кабалье заставляла зрителей, заслушавшись, забыть про возраст героини. Но в по­следние годы в мировой опере тренд совершенно другой: исполнители главных партий все стройнее и моложе. Режиссеры стремятся к прав­доподобию, певицам скучно годами петь субреток, публика жаждет но­вых имен, а продюсерам проще уло­житься в бюджет, пригласив восходя­щую звезду вместо примы. Есть, прав­да, опасность, что неокрепший голос не выдержит перегрузок: и это тема настолько острая, что даже вызва­ла ожесточенную дискуссию на глав­ ной оперной конференции Europa Opera этим летом в Амстердаме.

Помогает ли Амалии эффектная внешность — и в этой постановке, и в остальных? «Я могу позволить себе играть молоденьких девочек, любовных героинь. Хотя Лиза мне в последнее время неприятна. Из­-за мужика — топиться! Вот Танюша ми­лее, дурашка такая, — рассуждает она о героинях «Пиковой дамы» и «Евге­ ния Онегина». — И вместе с тем могу нарядиться и сыграть какую-­нибудь характерную роль. Людям приятно смотреть на красивого человека», — смеется певица.

   Она уверена, что никакой связи между весом тела и объемом голоса нет, это все сказки: «Голос — это ис­ключительно техника. И если ее нет, то никакой вес не спасет». Я вспоминаю интервью с Анной Нетребко, где она говорит, что радуется каждо­му новому килограмму — это позво­ляет укрупняться ее голосу. Но Ама­лия возражает: «У Анны меняется го­лос, становится более насыщенным, густым просто потому, что она взрос­леет, так же как и после беременнос­ти у женщин происходят гормональ­ные изменения. Нетребко удиви­тельная — она сочетает все: технику, артистизм, женственность, узнава­емый тембр голоса. Таких, как она, в мире единицы».           

   Судить о коллеге она имеет пол­ное право: у нее музыковедческое образование. «В институте имени Ипполитова-Иванова нас, теоретиков музыки, назы­вали сухарями, которые только и делают, что сидят в библиотеке. Но я не представляю, что со мной было бы теперь, если бы я эту базу не получила».           

   Лет в пятнадцать — по во­калистским меркам очень рано — ей уже советовали показаться кому-­нибудь ве­ликому. Родители — папа физик­теоретик, мама ин­женер­-строитель — повели дочку к знаменитому тено­ру Большого театра Зурабу Соткилаве: «Со всем семейством его познакомились. Сейчас это как моя вторая семья, я их очень люблю. Зураб в меня поверил, на­чал со мной заниматься, хотя полу­чалось редко — он был занят». По окончании Ипполитовки она по­ступила к Соткилаве в Московскую консерваторию.           

   У Амалии сопрано спинто — это тип голоса, промежуточный между совсем легким лирическим сопрано и бронебойным драматиче­ским. В нем есть и высокие подвиж­ные ноты, и насыщенный крепкий звук в драматических местах. Глав­ная область его применения — опе­ры Верди и композиторов­веристов, представителей реалистического и натуралистического на­правления в итальянской музыке: Масканьи, Леон­ кавалло, Пуччини. Сти­листику она шлифовала после института на ста­жировке в Италии. Из­-за рождения дочки остаться в Ла Скала на двухгодич­ный курс не удалось.

Те­перь дочери двенадцать, и в Италию можно ехать всей семьей, правда, не учиться, а путешествовать. «Я могу тысячи километ­ров за рулем проехать. Хочу, чтобы дочка своими глазами все эти достопримечательности ста­рой Европы увидела. Семья и музы­ка — взаимосвязанные вещи. Одно помогает другому. Когда надо под­ держать кого­то в семье, то я нахожу поддержку в музыке. Когда у меня сложности в рабочем процессе, то, наоборот, ищу опору дома».

     Почти домом стал теперь для нее и Мариинский театр, где Амалия — приглашенная солистка. Она гово­рит о нем с особенной теплотой: «Несмотря на свою масштабность, это домашний театр. Приходишь туда и ощущаешь себя так, как буд­то ты там проработала всю жизнь. Я миролюбивый человек, стараюсь острые углы обходить. Считаю, что все можно решить полюбовно, нам для того речь и дана, чтобы разгова­ривать, не портить себе энергетику».             

     Там, в Мариинке, все пока рабо­тает в унисон с ее мечтой, которая формулируется просто: «Я хочу петь то, что мне нравится, и работать с теми дирижерами и режиссерами, которые мне интересны. Я хочу сама выбирать, а не просто быть руково­димой. Я понимаю, что такое в наше время — исключение из правил. Зна­чит, надо стать одним из этих исклюений».

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Зураб Соткилава спас мне жизнь

Sputnik, Лев Рыжков

Корреспондент Sputnik встретился с Амалией Гогешвили – желанной гостьей лучших мировых оперных сцен, одной из главных звезд предстоящего концерта.

Тайны звездных селфи

— Амалия, в афише концерта вы указаны номером первым. Вы, наверное, были самой любимой ученицей Зураба Соткилава?

— Зураб Лаврентьевич одинаково вкладывал во всех нас душу, силы и время. У него не имелось каких-то любимчиков. Все были равны. Но мы по-разному впитывали знания и навыки, которые давал нам мастер. И у всех были разные характеры. По окончании консерватории судьба каждого из учеников сложилась по-разному. Кто-то стал выступать в лучших оперных театрах, а кто-то просто дает концерты.

На концерт 11 марта мы хотели собрать тех артистов, которые успешно выстроили профессиональную жизнь. В общем-то таких — большинство. Также у нас будут участвовать совсем молодые артисты, которые закончили консерваторию буквально на днях. Я очень рада, что мы их тоже сможем задействовать, потому что это последнее поколение, которое взрастил Зураб Соткилава.

— Он преподавал до последнего дня?

— Да! Даже будучи больным, он все равно ходил в Консерваторию. Он был открыт к общению, как истинный грузин, всегда был гостеприимен. Даже в гримерке. А уж там-то – поверьте мне! – певцы не очень хотят кого-либо видеть. А Зураб Лаврентьевич так не мог. Он всегда охотно общался с людьми, соглашался позировать с ними для селфи.

FB / Amalia Gogeshvili

Оперная певица Амалия Гогешвили

— Охотно вам верю. Я и сам заходил в гримерку к Зурабу Лаврентьевичу и был принят очень душевно. Но неужели он всегда был в хорошем, ровном настроении?

— Он мог занервничать, только если плохо себя чувствовал, если был простужен. Но все равно даже тогда он был очень корректен. Всегда объяснял причину, почему именно сейчас не может уделить человеку время.

Есть некоторые исполнители, которые взяли у Соткилава по одному-два урока. А теперь они заявляют, что они – тоже его ученики. Собственно, это происходит со многими великими певцами, художниками. У всех появлялись лже-ученики. Этим людям невдомек, что для того, чтобы называться настоящим учеником Учителя, нужно потратить много времени, сил, энергии. Как своих, так и мастера.

— И кто эти люди? Откуда они берутся?

— Например, это могут быть артисты хора. Такой может подойти к маэстро и сказать: «Мне так хочется с вами позаниматься. Научите меня чему-нибудь!» И певец по доброте душевной дает маленький урок этому человеку. А потом новоявленный ученик говорит: «Я учился у великого маэстро!»

— Как отличить фальшивого ученика от настоящего?

— Посмотреть его биографию. У кого он учился и что закончил. А главный признак подлинности – участие в концертах с Зурабом Соткилава. Нас он, например, всегда старался задействовать, «обкатывал» на сцене, чтобы мы к ней привыкали, чувствовали себя свободно.

© photo: Sputnik / Sergey Pyatakov

Тенор Зураб Соткилава выступает на концерте в Московской консерватории

Дуэты с пуделем

— Как вы попали к Зурабу Лаврентьевичу?

— Мне было четырнадцать лет. Я училась тогда на теоретическом факультете в музыкальном училище (тогда еще не институте) им. М. М. Ипполитова-Иванова. Педагог по гармонии расслышал у меня хорошие вокальные данные и дал телефон Соткилава.

А у меня папа – грузин. Он сразу позвонил Зурабу Лаврентьевичу, и мы пришли к нему в гости на прослушивание всей семьей. Тогда Соткилава сказал, что у меня потрясающий диапазон, красивый тембр голоса. И что он готов со мной работать. Это было самое важное.

Жили мы – не могу сказать, что бедно, но небогато. А я примерно понимала, сколько может стоить урок у такого мэтра. И мне было страшно! Потому что я очень хотела петь, но при этом осознавала, что мои родители не потянут эти уроки.

— Кто они по профессии?

— Папа у меня был физиком-теоретиком, а мама окончила Институт иностранных языков. Оба ушли в бизнес в 90-е годы. Но все складывалось по-разному, естественно, не всегда успешно. А Зураб Лаврентьевич предложил дать мне десять пробных бесплатных уроков.

Photo: courtesy of Amalia Gogeshvili

Певица Амалия и Зураб Соткилава

— Где вы занимались?

— Я приходила к нему домой. Он тогда еще не преподавал в Консерватории. Вся его семья – жена Элисо и дочери Кетеван и Тея – стали мне родными людьми. После десятого урока папа пришел к нему поговорить о какой-либо благодарности. Зураб Лаврентьевич очень возмутился и сказал, что за работу с таким талантом никогда в жизни денег не возьмет.

— Интересны бытовые детали этих уроков. Вспомните что-нибудь?

— У Соткилава был потрясающий карликовый пудель по имени Дуся. И когда мы занимались с Зурабом Лаврентьевичем, этот песик нам подпевал. Притом, в той же тональности. Смешно было невероятно! И приходилось иногда просить Дусю выйти из комнаты и закрывать дверь. Еще у маэстро стоял маленький, кабинетный рояль. И вокруг него висели фотографии со спектаклей, концертов, с автографами его партнеров. И всегда, когда пела, я все это разглядывала. Конечно, в 14-15 лет это очень воодушевляло.

— Что было после тех десяти уроков?

— После этого Зураб Соткилава надолго уехал на гастроли, сказал: «Занимайся сама». А как я могу заниматься сама, в таком возрасте, без профессионального «уха»? И когда я к нему пришла после его возвращения, он был очень огорчен тем, что у меня нет такого быстрого роста, как за десять совместных уроков. И он сказал: «Так! Все! Я принял решение. Я иду преподавать в Консерваторию. Давай с тобой готовиться к поступлению».

Photo: courtesy of Amalia Gogeshvili

Певица Амалия Зураб Соткилава и другие

Правила маэстро

— Вы поступали на общих основаниях?

— Поступать было очень тяжело. Сейчас боюсь соврать, но конкурс был точно не меньше двадцати человек на место.

— Чем-то отличался Зураб Лаврентьевич как педагог?

— Первое правило: мы обязательно слушали друг друга. Мало петь самой, необходимо понимать с технической стороны, как это делают другие. У кого-то лучше получалось, у кого-то хуже. Иногда к нам приходили из других классов. Эти люди не могли встать к роялю и заниматься. А вот сидеть и слушать Соткилава никогда не запрещал. Всегда был открыт к тому, чтобы люди перенимали мастерство.

Такие открытые уроки были очень полезны, потому что у нас пропадало чувство страха, закомплексованности. А еще у нас было правило «трех выгонов».

— Это как?

— Зураб Лаврентьевич, конечно, был очень лояльным педагогом. Он постоянно нас хвалил. Но иногда его что-то могло разозлить, и он мог выгнать ученика из класса. Сказать: «Выйди! И чтоб я тебя больше не видел!»

Оперная певица Амалия Гогешвили

— Вас тоже выгоняли?

— Три раза (смеется).

— За что?

— Сейчас не вспомню. Но, например, один ученик про другого не имел права плохо сказать, осудить другого человека. Это могло вывести Зураба Соткилава из себя. Или если человек вообще ничего не вынес на сцену, над чем он работал с маэстро. У любого, конечно, возникнет негодование, когда ты вкладываешь душу, время, силы, а твой ученик выходит на сцену и дает даже не ноль, а «минус сто».

Разные вещи вызывали у него негодование. Но я с высоты сегодняшнего дня могу сказать, что эти претензии всегда были справедливы. Он воспитывал нас, наши души, закалял наш дух. И люди, которые пережили «три выгона», проходили и три ступени посвящения. То есть осознавали и понимали свою неправоту.

До конца своих дней Зураб Лаврентьевич пел в театре. Теперь-то я понимаю, что театральная жизнь – это ежедневная тяжелая работа. А с самого начала нашего обучения Соткилава соединил в себе две жизни. Он бежал из театра к нам. А потом от нас – в театр. Для своих учеников Зураб Соткилава был готов на все. Однажды он спас мне жизнь.

© photo: Sputnik / Vladimir Vyatkin

Солист Большого театра Зураб Соткилава во время интервью журналистам

Признания по телефону

— Ничего себе! Как это произошло?

— Однажды в Грузии проходил очень масштабный фестиваль. Зураб Лаврентьевич тоже был приглашен туда как основной участник. С собой он брал двух учениц – меня и еще одну девушку. Но в последний момент он заболел. А на нас с оркестром был заказан частный самолет. И пришлось лететь без Соткилава.

И вот мы – молодые, неопытные певицы — спускаемся по трапу, а все ждут Зураба Лаврентьевича. Репортеры, одних телекамер штук двадцать, красная дорожка, цветы! А его нет! И вы не представляете лица этих несчастных корреспондентов, которые так его ждали.

Я сама была на четвертом месяце беременности. Но никому об этом не говорила. И вообще я думала: лететь мне или нет? Потому что медики это не очень приветствовали.

Оперная певица Амалия Гогешвили

Фестиваль прошел на ура. Мы не подвели нашего учителя. Но за день до отлета, когда все закончилось, я увидела на огромном грузинском банкете из трехсот человек просто очень-очень пьяных пилотов нашего самолета. Я позвонила Зурабу Лаврентьевичу и сказала: «Я не полечу! Они не протрезвеют! У нас вылет – очень ранний. А я – беременная!» И Зураб Лаврентьевич моментально по-отечески отреагировал и сделал все, что мог – нам поменяли команду. Так что Соткилава, можно сказать, еще и жизнь мне спас.

— Потрясающая история! А вы часто бываете в Грузии?

— Бываю там редко. Но я очень люблю Грузию. И мы хотим наш концерт именно в том виде, как он пройдет 11 марта в Москве, провести в Тбилиси, чтобы публика могла услышать продолжателей школы их великого соотечественника. Ведь он так любил Грузию. Потому и завещал похоронить себя именно там.

Амалия Гогешвили (Москва) — тренер — отзывы, контакты, расписание тренингов — Самопознание.ру

Сопрано Амалия Гогешвили родилась в Москве. Окончила Музыкальный колледж им. Шнитке (вокальный факультет, класс профессора Лидии Абрамовой), Государственный музыкально-педагогический колледж им. Ипполитова-Иванова (факультет теории музыки), Московскую государственную консерваторию им. П.И. Чайковского (класс профессора Зураба Соткилавы). После её окончания в 2006 году продолжила обучение в аспирантуре.

В октябре 2004 г. солистка была удостоена Гран-при Международного фестиваля искусств в Болгарии «Le Paon Lumineux».

В 2005–2007 гг. стажировалась в Италии у именитых педагогов.

В 2006 г. была приглашена в труппу Московского академического Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Первыми ролями певицы в театре стали Виолетта Валери в «Травиате» и Мюзетта в «Богеме». До 2012 г. Амалия была солисткой этого театра.

В обширный концертный репертуар певицы входят романсы и арии из опер русских и зарубежных композиторов, арии старинной европейской музыки, оперетт, сочинения современных композиторов.

Амалия Гогешвили активно участвует в музыкальной жизни России. Гастроли певицы с успехом проходили в разных странах СНГ, Европы, Азии и в США. Она принимает участие в правительственных концертах, гала-концертах, фестивалях (выступала с сольным концертом в администрации Президента России, на саммите Большой Восьмёрки и др.). В рамках юбилейного Шаляпинского фестиваля (2012 г.) исполнила партию Татьяны в опере «Евгений Онегин» в постановке под управлением Михаила Плетнева.

С 2013 г. Амалия играет главную роль в опере «Мадам Баттерфляй» в Мариинском Театре.

Солистка работает с такими прославленными дирижёрами как Владимир Спиваков, Михаил Плетнев, Марко Боеми, Милош Крэйчи, Владимир Зива, Антон Орлов, Феликс Коробов, Вольф Горелик, Владимир Понькин, Александр Петухов и другими.

Основной оперный репертуар певицы составляют следующие партии: Татьяна («Евгений Онегин»), Мадам Баттерфляй («Мадам Баттерфляй»), Леонора («Сила судьбы»), «), Виолетта Валери («Травиата»), Мими и Мюзетта («Богема»), Лиза («Пиковая дама»), Джульетта («Сказки Гофмана, Тоска («Тоска»), Аида («Аида»), Леонора («Трубадур»), Фьордилиджи («Так поступают все») и Дездемона («Отелло»).

Амалия Гогешвили удостоена Серебряного ордена «Служение искусству» Международной академии культуры и искусства.

Скопировано с сайта «Самопознание .ру»

Знойный офицер, мальчик молодой, дамы все хотят порхать с тобой…&nbsp

«Мадам Баттерфляй» — итальянская опера с японской атрибутикой, в которой воплощением зла становится американский офицер. Корреспондент «ВМ» отправилась на репетицию, чтобы оценить страстный дуэт бразильца Тьяго Аранкама и грузинки Амалии Гогешвили. Афиша гласит: «Постановка театральная», но на сцене кроме оркестра больше ничего нет. Неужели обман? Выясняется, что сакуру и иероглифы будет «компактно» рисовать проектор на специальных панелях, стенах и потолке. Вот она — сила новых технологий! Получается очень красочно. Чувствуется атмосфера Страны восходящего солнца. Солисты в костюмах окончательно добавляют театральности в происходящее.

Появляются кадры ядерного взрыва в Хиросиме и изображение флага США. На сцену тем временем вальяжно выходит американский офицер Пинкертон (Тьяго Аранкам). Сразу становится очевидно, что заявился он в Японию из самой свободной страны мира: распивает алкогольные напитки, курит, сидит, закинув ноги на стол, хватается за оружие и соблазняет понравившуюся женщину (без серьезных, разумеется, намерений).

Устоять перед белоснежным кителем и знойным загаром двухметрового красавца гейша Чио-Чиосан (Амалия Гогешвили) не может. К тому же офицер уже размотал пояс на ее кимоно и впился в шею яростным поцелуем.

— С Тьяго мы сработались быстро. Он замечательный, очень легкий в общении человек. Кстати, вместе с ним в Россию приехала жена с ребенком, — разочаровывает поклонниц исполнительница главной партии.

Сценический же визит Пинкертона и его американской супруги в Японию толкает Амалию-Чио-Чио-сан на самоубийство. Еще бы, ведь поводов для жизни не остается. Даже сын, рожденный в разлуке с Пинкертоном, носит имя Страдание. Кстати, его безмолвную роль в постановке исполняет юный артист Федор Парамонов, облаченный в такой же белоснежный китель, как у папы.

— Пуччини — великолепный драматург. Каждая написанная им нота отражает суть происходящего, — уверена Амалия. — Петь его произведения — всегда одно удовольствие. Поэтому Пуччини мой любимый композитор.

Прочувствовать тонкую японскую атмосферу девушке просто, ведь, как и гейша, она очень стройна и красива.

— Режиссеры обычно довольны моим исполнением этой партии. Правда рост у меня 175 сантиметров. Для гейши высоковата буду, — смеется сопрано, — поэтому и Пинкертона всегда искать приходится соответствующего.

Да и нрав у Амалии несколько отличается от смиренных японских красавиц. Постоянного места работы у нее нет. Девушка участвует в различных проектах, поет в разных театрах мира и не собирается останавливаться в одном месте:

— Хочется большого простора для творчества — ездить в разные страны, работать с разными режиссерами, дирижерами и ни от кого не зависеть. «Человек мира» — так я себя называю.

Видео дня. У экс-жены короля Малайзии Воеводиной отек мозга

Читайте также

«Мадам Баттерфляй» Пуччини: театр в концерте

На оперном спектакле в Светлановском зале Дома музыки

Оперы в концертных залах, как правило, и дают в концертном исполнении. Реже – в semi-stage формате. Вот и на сей раз, когда прошла информация, что у проекта «Мадам Баттерфляй» Пуччини, анонсированного на сцене Светлановского зала Московского международного Дома музыки, есть еще и режиссер-постановщик, априори подумалось, что мы, скорее всего, имеем дело с очередной semi-stage инициативой. Однако постановочно-сценографические решения режиссера Михаила Панджавидзе, взявшегося за осуществление этого проекта, из semi-stage рамок однозначно выходят – и можно уверенно говорить о вполне состоятельной и самодостаточной театральной постановке с весьма действенными мизансценами, костюмным и даже минимальным сценографически-реквизиторским наполнением.

Спектакль был показан 5 октября. Поддержку проекту оказало Правительство Москвы. В нем принял участие Российский национальный оркестр (художественный руководитель и главный дирижер – Михаил Плетнев), а место за дирижерским пультом занял итальянский маэстро с мировым именем, один из ярчайших музыкантов современности Пьер Джорджо Моранди.

В главных партиях – Чио-Чио-сан и Пинкертона – выступили сопрано Амалия Гогешвили (Россия) и тенор Тьяго Аранкам (Бразилия). Партию Сузуки исполнила меццо-сопрано Наталья Евстафьева (солистка Мариинского театра). В других сюжетно значимых ролях были задействованы солисты Московского музыкального театра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, баритон Евгений Поликанин (Шарплес) и бас Феликс Кудрявцев (бонза), а также солист Московского камерного музыкального театра им. Б.А. Покровского, баритон Александр Полковников (принц Ямадори).

Лишь при погружении в этот проект в качестве зрителя становится понятным, что за основу его визуального ряда взята постановка «Мадам Баттерфляй», осуществленная Михаилом Панджавидзе в Казани на сцене Татарского театра оперы и балета. И на сей раз в Москве используется всё тот же принцип ассиметрично перемещаемых по сцене больших вертикальных панелей-экранов. Всё новые и новые их комбинации – вкупе с проецируемым на них символически-иллюстративным видеорядом – весьма изящно и, главное, зрелищно создавая всё новые и новые локализации сюжетно-театрального пространства, создают необходимое театральное настроение.

Сюжетная основа этой оперы Пуччини подчеркнуто нетороплива, эпична, даже в известной степени статична. В силу этого захватывающе яркое погружение в японскую экзотику природы и восточную церемониальность уклада социальных отношений того места и той страны, в которой и разворачивается трагическая драма доверчивой, но обманутой Пинкертоном Чио-Чио-сан, происходит легко и естественно даже при предложенном минимуме визуально-театральной абстракции. В незащищенный наивно-хрупкий мир бывшей японской гейши вторгаются агрессивность и прагматичный цинизм цивилизации конца XIX века, которые несет в себе посватавшийся к ней лейтенант американского флота Бенджамин Франклин Пинкертон. Контрастом к сюжетной линии жертвы и хищника-завоевателя, поначалу возникающей из идиллии, служит сказочно-добрая линия отношений Чио-чио-сан с Шарплесом (американским консулом в Нагасаки).

Проекционные панели-экраны как основной сценографический элемент образуют несплошную разделительную полосу-завесу. За ней на заднем плане располагается оркестр, а довольно большой полукруг сцены перед ней отдан действию. Над полосой постоянно перемещаемых вертикальных панелей в качестве верхнего яруса возвышается большой горизонтальный экран, и на него также проецируются картинки-настроения из цикла зарисовок экзотических видов восточноазиатской природы. И что очень важно, каждый персонаж-участник этого проекта – от главных героев до второстепенных – в живых и увлекательных режиссерских мизансценах предстает неотъемлемым сюжетным звеном. Из этих звеньев слагается театрально-зрелищное целое. В основе его восточноазиатского аромата – изысканная утонченность сценографического антуража, в котором все занятые в постановке артисты лицедействует весьма увлеченно и самозабвенно.

По сравнению с постановкой в театре эта облегченная театральная версия на сцене концертного зала производит даже более целостное впечатление, так как упомянутый спектакль Михаила Панджавидзе в Казани перегружен мало бьющей в цель ассоциативной символикой параллельных смыслов. Ее след в виде страшных кадров последствий ядерной катастрофы Хиросимы и Нагасаки остался и в видеоряде московского проекта, однако основное внимание на сей раз уделено всё же тому, чему и должно быть уделено, исходя из музыкально-драматургических задач самóй партитуры. На сей раз атмосфера трагической мелодрамы, в центре которой – судьба несчастной Чио-Чио-сан, не заслоняется ничем. Именно поэтому эта постановка в Москве так точно и мощно бьет в цель.

Опера идет в оригинальной двухактной версии, и Российский национальный оркестр с помощью итальянского дирижера-медиума Пьера Джорджо Моранди уверенно дарит слуху самое настоящее пиршество глубоко интеллектуального пуччиниевского симфонизма. Драматически акцентированный психологизм этой музыки при всей его выпуклости – то, что в оркестре зачастую может и не прозвучать, но на сей раз оркестр, кажется, предстает главным действующим лицом оперы – не просто музыкально комментирующим, но говорящим от первого лица ее коллективным участником. Так что в этом инновационном московском проекте тонкая отделка нюансов и потрясающее качество оркестрового звука становятся весьма запоминающейся музыкальной изюминкой.

На эту великолепную музыкальную основу голосá исполнителей главных партий ложатся довольно благодатно. Однако если говорить об их стилистической адекватности вокальным задачам исполнения музыки Пуччини, то Амалия Гогешвили, действительно обворожительная, действительно подкупающая истинной женственностью и искренностью артистического перевоплощения, своими собственно вокальными природными данными и технической оснащенностью впечатляет всё же меньше. Да и харизматично-темпераментный бразилец Тьяго Аранкам степенью своего вокального драматизма на этот раз поразил не так сильно, как пять с лишним лет назад, когда Москва услышала его впервые. Речь идет о давнем исполнении певцом партии Хозе в опере Бизе «Кармен» на Новой сцене Большого театра России.

Тем не менее, эта пара главных героев предстала, удивительно красивой, театрально эффектной, и для той части публики, которой до музыкальных задач и особенностей стиля исполняемой музыки ровно никакого дела нет, ушла после спектакля однозначно духовно обогащенной и счастливой. Несомненно, искусством этих исполнителей духовно обогатился и автор этих строк, ведь их интерпретации в любом случае были профессионально добротными, артистически состоятельными, но что касается заветного меломанского счастья, то на этот раз испытать его не удалось. Можно, конечно, всё списать на счет коварной акустики Дома музыки, однако в последнее время проблем в этом отношении практически не наблюдается. Можно, всё списать и на то, что певцы не пели свои партии, привычно стоя у пюпитров с нотами, а были вовлечены в настоящий актерский процесс. Но ведь и на спектаклях в оперном театре происходит то же самое, да и, к тому же, оба исполнителя в своих партиях отнюдь не новички…

Амалии Гогешвили в партии Мадам Баттерфляй (Чио-Чио-сан), прежде всего, недостает фактурности драматически выразительного звучания на mezza voce. Разрыв, выхолащивание вокальной линии между штрихами piano и forte досадно обнажает неровность звуковедения певицы, снижает ее чувственно-музыкальную выразительность даже в известных драматически насыщенных хитах этой оперы. А ведь вся партия Чио-Чио-сан с момента ее лирического первого появления до смертельного исхода в финале должна восприниматься непрерывно пульсирующим – когда едва заметно, а когда и недвусмысленно явно – вокальным нервом, проступающим именно на mezza voce. Если этого нет, музыкальная сверхзадача Пуччини теряет свой исконный смысл.

Напротив, Тьяго Аранкам, в целом, вокализирует намного ровнее, чем пять лет назад, но его звучание неожиданно обнаруживает неакадемическую открытость, хотя голос певца в верхнем регистре сегодня звучит намного свободнее и раскрепощеннее. Среди партнеров главных персонажей необходимо отметить, в первую очередь, замечательные работы Натальи Евстафьевой (Сузуки) и Евгения Поликанина (Шарплес).

Означают ли высказанные критические суждения, что проект не удался? Вовсе нет! Его инновационная значимость и, в целом, подчеркнуто позитивная музыкально-театральная аура, безусловно, говорят в пользу него! Я бы сказал так: этот проект целевым назначением задумывался именно для широкой публики, и с возложенными на него музыкально-эстетическими задачами он справился полностью.

Но на другой стороне слушательской аудитории – меломаны со стажем, завсегдатаи оперных театров и концертных залов, а также «сочувствующие» им, то есть, как правило, разделяющие их точку зрения критики. Эта малочисленная категория потребителей оперно-вокального искусства, понятно, менее представительна и всегда «страшно далека от народа». Но при этом и требования свои она выставляет исключительно «по гамбургскому счету»!

Фото Елены Пушкиной

Я рекомендую

Это интересно

Твитнуть

Тип

Раздел

Театры и фестивали

Персоналии

Коллективы

Произведения

Автор

реклама

вам может быть интересно